Постановщик экшн-трюков и руководитель каскадерской группы Nomad Stunts Жайдарбек Кунгужинов стал первым казахстанцем, вошедшим в список номинантов на премию мировой академии каскадеров «Таурус». И хотя престижную награду наш земляк не получил, это не умаляет его достоинств: уроженец сельской глубинки, впервые в жизни увидевший город в 14 лет, сегодня ставит экшн-сцены в фильмах с участием самых знаменитых актеров планеты. Он работал, например, со Шварценеггером, Сталлоне и Джетом Ли.

Казахский намыс

- В следующем году, если съемки  казахстанской картины «Томирис» будут удачными, подадим заявку на «Таурус» от имени нашей страны, - полон оптимизма знаменитый каскадер, известный в Голливуде под именем Жайдок.

…В богом забытый уголок - поселок Октябрьский, что в Чарском районе Семипалатинской (теперь Восточно-Казахстанской) области, где он родился, автобус из районного центра заезжал летом раз в день, а зимой – два раза в неделю.

- В общем, далековато мы жили от цивилизации, - говорит Жайдок. -  Семья  у нас была большая: я 11-й ребенок среди 12 детей. Первый раз настоящий город (областной центр Семипалатинск) я увидел в 14 лет, второй раз попал туда, когда уходил в армию. Родителей к тому времени уже не было. Матери не стало, когда мне исполнилось 18, а отец скончался четырьмя годами раньше. Меня сразу отправили в «горячую» точку - в Нагорный Карабах. После армии пошел работать в цирк.

А попал я туда так. Батырбек, один из моих старших братьев, работал в Алма-Ате на стройке, и там его случайно заметили цирковые. Поинтересовались, умеет ли ездить верхом? Еще бы! Мы ведь все в детстве не только пасли баранов, но, едва научившись ходить, уже седлали лошадь. Батырбек подтянул к конной акробатике идущего за ним по старшинству Кадылбека. Когда я вернулся из армии, оба брата уже работали в Москве, в «Союзгосцирке». Они и мне тоже предложили: попробуй, может, что-нибудь получится. И я четыре года тренировался вместе с ними, а к 2000-му умел в цирке все. К тому времени я потихоньку пробовал себя в кино в экшн-сценах. Меня удивляло, что тогда в Казахстане вообще не было каскадеров. Актеров часто просили делать трюки самим. Но это опасно. Народный артист республики Досхан Жолжаксынов, снимаясь в «Погоне в степи», на скаку слетел с седла и приземлился на копчик. Он все еще в очень хорошей физической форме, но старая травма дает о себе знать. В «Казахском ханстве» Рустема Абдрашова меня попросили стать его дублером в сцене на охоте. Накануне я только что вернулся со съемок в американском проекте «Марко Поло», на съемочной площадке оказался случайно, но режиссер с ходу вовлек меня в процесс.

Так вот, до нас Казахстан пользовался услугами постановщиков трюков из России. И я подумал: а чем мы хуже? Во мне, что называется, взыграл наш казахский намыс: нужно было создавать что-то свое без оглядки на иностранцев. Привлек артистов цирка по конной акробатике и организовал «Номад», первую в Казахстане группу каскадеров. Казахстанско-американский блокбастер «Кочевник» стал первой нашей картиной. Когда меня представили голливудским актерам как руководителя группы каскадеров, а Марку Дакаскасу - как его дублера, был, прямо скажем, небольшой шок. Потом пришлось дублировать всех четверых голливудских актеров. Спал всего по три-четыре часа в сутки, скинул в весе, выглядел как мальчишка, но это стоило того: я попал на заметку Сергею Бодрову. Он пригласил меня постановщиком трюков в ленту «Монгол». Это тоже была большая картина, где снимались ведущие актеры мирового кинематографа.

После российского проекта «Волкодав» позвонил австралийский режиссер Питер Уир. Он сказал, что в его фильме  «Путь домой» нужно дублировать Эда Харриса и Колина Фаррелла. Работа нашей группы, видимо, была качественной, потому что после этого посыпались предложения из разных уголков планеты. Сейчас по версии Мировой академии каскадеров (она базируется в США) казахстанская группа официально признана одной из лучших  в мире. А самое главное – мы востребованы, нас буквально рвут на части. Сейчас, например, часть наших каскадеров находится в Турции. Собираемся отправлять группы в Мальту, Индию и Россию. Но костяк остается здесь, в Алматы: готовимся к съемкам отечественных картин «Томирис» и «Балуан Шолак».

Сегодня группа «Номад» считается самой многочисленной в мире – 56 человек. В нее входят каскадеры из разных стран, среди нас немало иностранцев – австралийцев, болгар, россиян и киргизов. Сам я тоже продолжаю делать трюки и дублировать, вхожу в международную команду постановщиков трюков Hitzinernational. Но главная моя задача как руководителя группы «Номад» – налаживать связи с миром.

Смесь адреналина и пороха

- Казахские каскадеры чем-то отличаются от своих коллег из других стран?

- У нас есть хорошее качество – упорство, и плюс особая фишка – универсальность.  Почему наша группа успешно работает по всему миру? Потому что в Казахстане, когда мы начинали, было мало работы, и мы научились делать трюки не только на лошадях, но и на машинах, а еще драться, падать с высоты, гореть. А на западе идет узкая специализация: тот, кто дерется, не сядет на лошадь, а конники не фехтуют и не дерутся. 

 - Самый опасный трюк, который был в вашей жизни?

 - Любой фильм, где есть трюки, опасен. Лошадь может упасть на тебя, проскакать по тебе или наступить копытом на лицо. Когда снимали вторую часть боевика «Неудержимые», напичканного адреналином и порохом, во время взрывов погиб китайский каскадер, а американский  остался жив, но получил серьезную травму.  На российском «Викинге» двое сломали ноги, двое – руки. В российском фильме «Тобол», который я снимал сам как экшн-режиссер, специальный аппарат, выдергивающий людей при взрывах, сломал кисть каскадеру. Бывает, что человек падет с лошади и получает растяжения. Каждый год в мире погибают три-четыре каскадера. Но жить с постоянным ощущением опасности - это стиль жизни. Чтобы избежать травм, мы тренируемся, репетируем, готовим  сцены, но иногда возникают не зависящие от нас ситуации.  

- У вас у самого много было травм?

- Ломал руку, один раз ногу, два ребра и позвонок. Чтобы достичь цели и стать лучшим, это совсем немного. 

- В боевике «Неудержимые» вы работали со Шварценеггером и Сталлоне. Чем  отличаются голливудские знаменитости от наших актеров?

-  В США и на западе система подготовки к картине совсем другая. Чтобы актер смотрелся на экране (набрал мышечную массу или, наоборот, сбросил вес), выделяются и время – от двух месяцев до полугода, и большие деньги, которые потом вытаскиваются через прокат. А наши только-только подходят к тому, чтобы готовить актеров заранее. Первым таким опытом стал фильм «Мын бала». То, что актеры большую часть экшна делали сами – дрались, скакали на лошадях, можно считать огромным достижением нашего кинематографа.

Каскадер как посол своей страны

- В скольких голливудских картинах вы сегодня отработали?

- Мы работаем не только в США, но и в Европе и Азии. «Конан Варвар» Маркуса Ниспеля, «47 Ронинов» Карла Ронинша, «Неудержимые» Патрика Хьюза, «Ваше Высочество» Дэвида Гордона Грина, три болливудские картины… Сейчас начинаются съемки на Мальте. Разные страны, разные люди, разные трюки, разная степень сложности, но таковая профессия.

- А вас не пытаются перекупить иностранные киностудии?

 - Я работал почти во всех уголках планеты. Сейчас приглашают в испанскую и турецкие команды  на хороших условиях. Но дом есть дом: больше всего мне нравится работать в Казахстане. В чужой стране ты будешь пусть и профессиональным, но просто наемным человеком, работающим ради денег, не более того. А когда своей работой продвигаешь родную страну  – это совсем другое. Некоторые американцы, пока не посмотрели фильмы с участием каскадеров из группы «Номад», и не знали про Казахстан. А посмотрев, начали искать в Интернете информацию про нас, казахов, и нашу страну. Сейчас  работаю в российском проекте «Тобол», где сам снимаю трюковые экшн-сцены. Этот опыт хочу внедрить и в Казахстане, чтобы за счет качества трюков сделать фильмы коммерчески более успешными. Для меня это важно -  развивать собственный кинематограф. У нас сейчас стали снимать качественнее и внимательнее, хотя продать фильмы по-прежнему тяжело, ведь население у нас малочисленное.  

- А какова роль вашей семьи в том, что  вы стали знаменитым Жайдоком?

-  Я был подростком, когда не стало отца, но в памяти сохранились его гостеприимство и какое-то особое, не зависящее от социального статуса благородство. Он часто отправлял нас  помогать одиноким старикам – пасти деревенское стадо, когда приходил их черед, носить воду, полоть огород, рубить дрова. Этот отцовский урок - жить не только для себя -  я усвоил на всю жизнь. Меня сильно удивил недавний ответ одного знаменитого человека родителям детей, больных ДЦП. Зная, что у него есть хорошая конюшня, они попытались напроситься к нему на ипотерапию. Знаменитость ответила, чтобы со всеми вопросами обращались к его конюху. Правда, на то, чтобы назвать цену, у него нашлось время – 10 тысяч тенге за час! Мы на такие просьбы никогда не отвечаем отказом. Каскадерская группа «Номад» четвертый год бесплатно проводит с детьми-инвалидами ипотерапию. Когда пропадают люди, нас привлекают к поискам, когда в Каскелене случился сель, все свободные от съемок каскадеры тоже были там. У нас ведь работают в основном парни из аулов, выходцы из больших семей. Мы всегда помним, что если, не дай бог, что-то с кем-то из нас случится, люди тоже придут к нам на помощь.

- Ваша супруга, кажется, тоже каскадер?

- Да, она начинала вместе со мной в «Кочевнике», а в 2010 году дублировала в американском проекте «Конан-варвар» голливудскую актрису. Сейчас больше занята воспитанием детей, их у нас четверо. Но в «Томирисе» она, думаю, опять будет работать.

- А дети? Вы бы хотели, чтобы они пошли по вашим стопам?

- Своих детей я многому могу научить, но заставлять идти в профессию не буду. Это тяжело - постоянно мотаться по миру, всегда быть в хорошей физической форме, рисковать жизнью и здоровьем. Многие уходят из каскадеров после первого же перелома. Потом у нас нестабильно с финансами. Иногда из-за отсутствия заказов по несколько месяцев приходится сидеть без денег.

Воспитание каскадера

- А как вы  воспитываете своих детей?

 - Они много работают. Старший сын до армии тренировался со мной в тай-боксе, занимался борьбой, гимнастикой. Дочка, ей 11 лет, готовится стать кандидатом в мастера спорта по художественной гимнастике. Младший сын, которому сейчас четвертый годик, со временем тоже пойдет на борьбу, а маленькая дочка (ей год и 7 месяцев) -  на гимнастику. Я считаю, что все дети должны заниматься спортом. Это хорошо не только для здоровья. Во взрослой жизни им легче будет переносить стрессы. 

- Вы не боялись за старшего сына, когда он уходил служить в армию?

- Я сам два года провел в «горячей» точке, но дома даже никто не знал, где я служу. А здесь, когда парень рядом, в Казахстане, чего за него волноваться? Вроде неглупый, гены хорошие. Армия нужна мужчине для закалки характера, но сейчас с солдатами нянчатся как с детьми. Поэтому  я его специально отправил служить в десантно-штурмовую бригаду.

- Когда люди вашей профессии уходят на заслуженный отдых?

- По-разному. Все зависит от того, насколько человек уцелел от травм. Обычно это происходит ближе к 60 годам. Но бывают исключения. У нас есть двое ребят, одному из которых 52, другому – 58, но работают не хуже молодых. Многие из каскадеров в возрасте сами уже не делают трюки. Они обучают молодых, страхуют их или возятся на площадке с лошадьми.

- Если бы не каскадером, то кем бы вы стали?

- Не знаю. В поселке одноклассники рано начали выпивать. То, что я, может быть, единственный среди своих сельских друзей не приобщился к спиртному, - заслуга опять же большой семьи. Я ведь после смерти родителей нес ответственность за младшую сестру. И я заметил: в любой большой семье ребенок старается чего-то достичь.