ENG RUS KZ

Жизнь на грани риска

По Интернету о нем "гуляют" сведения, ставшие почти хрестоматийными. О том, что Жайдарбек из цирковой династии Кунгужиновых, что он один из лучших каскадеров мира и постановщик трюков высшей категории. Что это он ставил трюки в "Дневном дозоре" и "Волкодаве", в "Кочевнике" и "Монголе", в "СМЕРШе" и "Мустафе Шокае" …Можно перечислить еще с десяток не менее популярных фильмов, назвать звезд первой величины, у которых он в самые рисковые моменты киносъемок был дублером, с которыми работал на одной площадке: Сильвестр Сталлоне, Арнольд Шварценеггер, Брюс Уиллис, Чак Норрис, Жан-Клод Ван Дамм, Натали Порт­ман...

Оно и впрямь: два его старших брата, Батырбек и Кадырбек - тоже каскадеры, один в Штатах, другой - в цирке Астаны. Жена Жайдарбека, Альфия, - тоже из этого редкого племени людей, живущих на грани риска. И сын Темирхан, верный династийным традициям Кунгужиновых (ему 13 лет), уже снялся в нескольких фильмах. На съемочной площадке он с пяти лет. Сейчас занимается самбо: надо уметь падать, не травмируясь. Впрочем, отец хотел бы видеть в нем киноактера. Дочь-первоклассница уже занимается художественной гимнастикой. У нее есть характер, трудолюбие, воля. Пойдет ли она по стопам родителей? Аллах его ведает... Хотя вообще-то найти девушку-каскадера очень трудно. Но чего уж тут гадать, со временем жизнь все расставит по своим местам…

Жайдарбек, будучи опытным артистом цирка (причем, в первую голову, не алматинского, а московского), уже несколько лет возглавляет группу каскадеров "Номад" в Алматы. Они и в огне горят, не сгорая, и могут устроить драку, которую даже бывалый глаз не отличит от настоящей, и отменно рубятся на мечах. Разве что автотрюки не по их части.

А самыми сложными считаются трюки с участием коней. Жайдарбек по этой части дока. У него в "Номаде" 25 каскадерских лошадей - предмет особых забот Жайдарбека. Тут от лошадок требуются особый норов, азарт, темперамент. По преимуществу это горячие скакуны. Кобылкам здесь не место: слишком впечатлительны, ранимы, подвержены зову материнского инстинкта. На весь каскадерский табун одна лишь кобыла, правда, редкой фризской породы из Голландии. Она работала на фильме "Мын бала", и хорошо работала, но сейчас в долгосрочном отпуске. От нее в "Номаде" ждут приплода элитных жеребят. Есть, правда, еще три мерина, но они - исключение из правил, поскольку такие кони как бы по ту сторону страстей, им недоступны пылкие порывы - а именно они лежат в основе трюков. Но эти три мерина, обретя дорогою ценой свою мудрость и неколебимую стойкость, каким-то чудом сохранили в себе столь нужный трюковым коням задор.

Жайдарбеку было шесть лет, когда отец подхватил его своими широченными ладонями и посадил верхом на лошадь. То была смиренная кобыла Машка, отец вел ее к реке на водопой, шел впереди, не оглядываясь, уверенный, что сын не сдрейфит, усидит, пусть даже без седла, на широченной и надежной Машкиной спине. А Жайдарбек был на седьмом небе от счастья и гордости: он чувствовал себя взрослым джигитом. Мир с высоты Машкиной спины открывался вдаль и вширь. В такт лошадиным шагам за его спиной покачивались дома родного поселка Октябрьский. Река, извиваясь оледенелым телом, уходила в глубь голубеющей в морозной мартов­ской дымке степи. Где-то за горизонтом она впадала в Иртыш. Жайдарбек уже знал, что в сорока километрах отсюда станция Чарск, железная дорога, по которой идут поезда, а еще дальше - большущий город Семей, где он тогда еще ни разу не бывал…

Лошадь неспешно шла к реке, под копытами хрустел ледок. И Жайдарбек впервые ощутил мощь и силу, что исходили от коня. Он гладил своей детской ладошкой охолонувший на морозе бархатистый ворс конской шеи и чувствовал, что лошади приятны эти поглаживания, она как бы млеет от них.

Поселок был приисковым, рядом находились золотоносные копи. В поселке была большая конюшня для приисковых нужд, и Жайдарбек стал пропадать на ней часами. Уже тогда, с малолетства, он понял, что лошадь не просто животное - она как человек, наделена умом, характером. И эта детская догадка лишь крепла с возрастом. Он и сейчас знает все про своих трюковых коней. Один умен и недоверчив, но сделает то, что за гранью фантастики. Другой не то что глуповат - наивен - и как раз доверчив сверх меры. А есть хитрец отменный и ловкач, этот годится для сверхсложных трюков. Жеребец Ковыль панически боится врачей: увидит белый халат - и дрожит, и плачет от страха. Они различают голоса людей, узнают их в лицо. Когда ругаешь, обижаются. А в Жайдарбеке чуют родственную душу. И разделяют с каскадерами все тяготы их бытия. Порой трюковым лошадям приходится проделывать путь в автофургоне за тысячу километров. Но они как спортсмены: как бы ни была тяжела дорога, едва ступив на землю, готовы ринуться в погоню, в бой. Хотя иногда, как и люди, не выдерживают перегрузок. Орловский рысак Скат погиб во время съемок "Кочевника", у другого рысака по кличке Каир на съемках "Монгола" случился инфаркт.

- Коли уж кони гибнут во время съемок фильмов, то каскадеры тем более подвержены опасности?

- Если ты каскадер, будь предельно расчетлив и осмотрителен: опасность всегда по соседству.

- Нуржуман Ихтымбаев рассказывал, как во время съемок фильма отказался от каскадера и, прыгнув со второго этажа, сломал позвоночник. Ему потом семь месяцев пришлось лежать в гипсе, распятым на доске…

- Да, такое случается. У меня в группе три человека ломали позвоночник. Неприятно, конечно, но паниковать не надо. Жизнь на этом не кончается. Надо "качаться", тренировать и наращивать мышцы спины, чтобы они держали позвоночник. Все срастется, и ты будешь дальше работать. Я тоже попал в такую историю на "Дневном дозоре". Был постановщиком трюков и сам их выполнял. Под Капчагаем. Мороз, снег. Нам все время приходилось менять дислокацию, чтобы следов не было видно. В какой-то момент у моей лошади нога провалилась в заснеженную ямку, и лошадь пошла кувырком. Я, оберегая голову от ушибов, инстинктивно, раскинув руки, стал падать на спину: все же площадь падения шире. И забыл, что у меня к спине прикреплена рация. Трещина позвонка, гематома. Я доработал до вечера. Потом стало плохо, меня отвезли в Алматы. А наутро звонит Тимур Бекмамбетов. Слушай, говорит, все остановилось. Народу уйма, но без тебя не знаем, как снимать. Меня забинтовали как следует, и я отработал еще неделю. Потом, конечно, операция. Разрезали, удалили гематому, а то, что три диска вылетело, не заметили. Я уехал в Америку ставить трюки, а у меня ноги отнимаются. Через два месяца вернулся в Алматы, нашел хорошего лекаря. А он мне: "У тебя позвоночная грыжа началась". Она и сейчас сказывается, когда оступаюсь, падаю жестко. Но ведь работаю как прежде. Надо просто не обращать на это внимания и держать себя в форме. В конце концов это твоя работа, в ней смысл твоей жизни.

- Вы же и в цирке выступаете?

- Конечно. Правда, на за­граничные гастроли не выезжаем: слишком сложно оформлять ветеринарные документы на лошадей. Потому-то и заняты так плотно на киносъемках. Правда, когда снимали с Бодровым "Монгола", пришлось вывозить в Китай своих лошадей. Там у них лошадки мелковаты, да и непригодны для съемок, всего боятся, их надо тренировать месяца три, чтобы добиться от них толку. Проще было вывезти к месту киносъемок своих лошадей.

- Из кинорежиссеров, с которыми вам пришлось иметь дело, кто оставил глубокий след в душе?

- Сергей Владимирович Бодров. Очень мудрый человек. И душевный. По духу он мне близок. Мы говорим с ним обо всем на свете. Он глобально воспринимает мир, и в общении с ним я чувствую, как у меня распахиваются горизонты. Ему интересен каждый человек. Он живет в Штатах, его дом в пустыне, где тишина и человек с глазу на глаз с мирозданием. Его дочь учится в Германии, мы с ней тоже общаемся, она художник-дизайнер.

- А с Бекмамбетовым у вас какие взаимоотношения?

- Чисто рабочие. Он человек сверхзагруженный и постоянно занят. Как и я.

- А кто в вашей  профессии является для вас образцом?

- Джеки Чан. Фантастический профессионал! Он работал в цирке акробатом, в театре, потом стал снимать кино. Он ставит супертрюки, смотреть их - наслаждение. Он нашел свою неповторимую дорогу в нашем деле. Его трюки как бы лишены усилий, хотя понимаешь, какой за ними стоит колоссальный труд. Там тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Вся жизнь его в этом.

- Самый драматичный эпизод в вашей жизни?

- Произошло это буквально месяц назад, в Болгарии. Мы потеряли китайского каскадера на съемках фильма "Неудержимые" режиссера Саймона Уэста, когда в одной лодке сидели каскадеры, дублировавшие Стетхама, Шварценеггера, Сталлоне и Джека Ри. Сцена погони. За ними гнались сначала по городу, потом на катерах по реке. Все это со стрельбой, взрывами. Мы с малазий­ским каскадером изображали на берегу мирных рыбаков с удочками, на которых из-за поворота реки мчатся катера, и в это время должен прогреметь четвертый взрыв. Раздался взрыв, потом второй, третий. Ждем четвертого, а вместо него крики: "Спасайтесь!"… Кинулись к изгибу реки и видим: катер с каскадерами напоролся на взрыв. То ли пиротехники что-то перепутали, то ли каскадеры чего-то недоглядели. Американскому каскадеру раздробило тазовые кости и переломало ноги, а китайского каскадера опрокинуло в воду и ударило по голове винтом моторной лодки. Когда его достали из воды, он был уже мертв. Американец, вопреки всему, остался жив. Его в больнице собирали по частям. Потом перевезли в Германию, вновь операция, причем удачная. Он хоть на костылях, но ходить уже может. Это оборотная сторона нашей профессии. Каждый год в мире погибает 4-5 каскадеров. У моего партнера-англичанина на глазах погибли три друга-каскадера: во время съемок их автомобиль врезался в дерево. Он продолжает трудиться, находя забвение в работе, но в выходные дни напивается почем зря, чтобы снять стресс и заглушить страх.

- А вы чем снимаете стресс?

- Я не пью вообще. И потом: у них психика слабее нашей. Мы сквозь такие трудности прошли, что нас уже вроде бы ничем не напугать. Чтобы отвлечься, снять перенапряг, читаю фантастику, книги по истории и провожу как можно больше времени с детьми.

- Чего вы хотите добиться в жизни?

- Хотел бы открыть конный театр. Создать большую базу для каскадеров, где можно было бы падать, гореть, джигитовать на лошадях. Опасность всегда манила человека, а на киноэкране без нее никак. Профессия каскадера необходима. Мы должны уметь ходить по лезвию бритвы и постоянно совершенствоваться в этом, стремясь свести степень риска до нуля. Чтобы не было травм. К этому я стремлюсь. Этому я хочу научить тех, кто рядом со мной, и тех, кто приходит нам на смену.

- Вопрос, быть может, не совсем уместный: вы счастливый человек?

- Да.

- Идти по лезвию ножа - это счастье?

- Счастье - заниматься любимым делом. Мне есть что вспомнить. У меня есть смысл в жизни. У меня есть близкие друзья. И семья. …Можно перечислить еще с десяток не менее популярных фильмов, назвать звезд первой величины, у которых он в самые рисковые моменты киносъемок был дублером, с которыми работал на одной площадке: Сильвестр Сталлоне, Арнольд Шварценеггер, Брюс Уиллис, Чак Норрис, Жан-Клод Ван Дамм, Натали Порт­ман...

Оно и впрямь: два его старших брата, Батырбек и Кадырбек - тоже каскадеры, один в Штатах, другой - в цирке Астаны. Жена Жайдарбека, Альфия, - тоже из этого редкого племени людей, живущих на грани риска. И сын Темирхан, верный династийным традициям Кунгужиновых (ему 13 лет), уже снялся в нескольких фильмах. На съемочной площадке он с пяти лет. Сейчас занимается самбо: надо уметь падать, не травмируясь. Впрочем, отец хотел бы видеть в нем киноактера. Дочь-первоклассница уже занимается художественной гимнастикой. У нее есть характер, трудолюбие, воля. Пойдет ли она по стопам родителей? Аллах его ведает... Хотя вообще-то найти девушку-каскадера очень трудно. Но чего уж тут гадать, со временем жизнь все расставит по своим местам…

Жайдарбек, будучи опытным артистом цирка (причем, в первую голову, не алматинского, а московского), уже несколько лет возглавляет группу каскадеров "Номад" в Алматы. Они и в огне горят, не сгорая, и могут устроить драку, которую даже бывалый глаз не отличит от настоящей, и отменно рубятся на мечах. Разве что автотрюки не по их части.

А самыми сложными считаются трюки с участием коней. Жайдарбек по этой части дока. У него в "Номаде" 25 каскадерских лошадей - предмет особых забот Жайдарбека. Тут от лошадок требуются особый норов, азарт, темперамент. По преимуществу это горячие скакуны. Кобылкам здесь не место: слишком впечатлительны, ранимы, подвержены зову материнского инстинкта. На весь каскадерский табун одна лишь кобыла, правда, редкой фризской породы из Голландии. Она работала на фильме "Мын бала", и хорошо работала, но сейчас в долгосрочном отпуске. От нее в "Номаде" ждут приплода элитных жеребят. Есть, правда, еще три мерина, но они - исключение из правил, поскольку такие кони как бы по ту сторону страстей, им недоступны пылкие порывы - а именно они лежат в основе трюков. Но эти три мерина, обретя дорогою ценой свою мудрость и неколебимую стойкость, каким-то чудом сохранили в себе столь нужный трюковым коням задор.

Жайдарбеку было шесть лет, когда отец подхватил его своими широченными ладонями и посадил верхом на лошадь. То была смиренная кобыла Машка, отец вел ее к реке на водопой, шел впереди, не оглядываясь, уверенный, что сын не сдрейфит, усидит, пусть даже без седла, на широченной и надежной Машкиной спине. А Жайдарбек был на седьмом небе от счастья и гордости: он чувствовал себя взрослым джигитом. Мир с высоты Машкиной спины открывался вдаль и вширь. В такт лошадиным шагам за его спиной покачивались дома родного поселка Октябрьский. Река, извиваясь оледенелым телом, уходила в глубь голубеющей в морозной мартов­ской дымке степи. Где-то за горизонтом она впадала в Иртыш. Жайдарбек уже знал, что в сорока километрах отсюда станция Чарск, железная дорога, по которой идут поезда, а еще дальше - большущий город Семей, где он тогда еще ни разу не бывал…

Лошадь неспешно шла к реке, под копытами хрустел ледок. И Жайдарбек впервые ощутил мощь и силу, что исходили от коня. Он гладил своей детской ладошкой охолонувший на морозе бархатистый ворс конской шеи и чувствовал, что лошади приятны эти поглаживания, она как бы млеет от них.

Поселок был приисковым, рядом находились золотоносные копи. В поселке была большая конюшня для приисковых нужд, и Жайдарбек стал пропадать на ней часами. Уже тогда, с малолетства, он понял, что лошадь не просто животное - она как человек, наделена умом, характером. И эта детская догадка лишь крепла с возрастом. Он и сейчас знает все про своих трюковых коней. Один умен и недоверчив, но сделает то, что за гранью фантастики. Другой не то что глуповат - наивен - и как раз доверчив сверх меры. А есть хитрец отменный и ловкач, этот годится для сверхсложных трюков. Жеребец Ковыль панически боится врачей: увидит белый халат - и дрожит, и плачет от страха. Они различают голоса людей, узнают их в лицо. Когда ругаешь, обижаются. А в Жайдарбеке чуют родственную душу. И разделяют с каскадерами все тяготы их бытия. Порой трюковым лошадям приходится проделывать путь в автофургоне за тысячу километров. Но они как спортсмены: как бы ни была тяжела дорога, едва ступив на землю, готовы ринуться в погоню, в бой. Хотя иногда, как и люди, не выдерживают перегрузок. Орловский рысак Скат погиб во время съемок "Кочевника", у другого рысака по кличке Каир на съемках "Монгола" случился инфаркт.

- Коли уж кони гибнут во время съемок фильмов, то каскадеры тем более подвержены опасности?

- Если ты каскадер, будь предельно расчетлив и осмотрителен: опасность всегда по соседству.

- Нуржуман Ихтымбаев рассказывал, как во время съемок фильма отказался от каскадера и, прыгнув со второго этажа, сломал позвоночник. Ему потом семь месяцев пришлось лежать в гипсе, распятым на доске…

- Да, такое случается. У меня в группе три человека ломали позвоночник. Неприятно, конечно, но паниковать не надо. Жизнь на этом не кончается. Надо "качаться", тренировать и наращивать мышцы спины, чтобы они держали позвоночник. Все срастется, и ты будешь дальше работать. Я тоже попал в такую историю на "Дневном дозоре". Был постановщиком трюков и сам их выполнял. Под Капчагаем. Мороз, снег. Нам все время приходилось менять дислокацию, чтобы следов не было видно. В какой-то момент у моей лошади нога провалилась в заснеженную ямку, и лошадь пошла кувырком. Я, оберегая голову от ушибов, инстинктивно, раскинув руки, стал падать на спину: все же площадь падения шире. И забыл, что у меня к спине прикреплена рация. Трещина позвонка, гематома. Я доработал до вечера. Потом стало плохо, меня отвезли в Алматы. А наутро звонит Тимур Бекмамбетов. Слушай, говорит, все остановилось. Народу уйма, но без тебя не знаем, как снимать. Меня забинтовали как следует, и я отработал еще неделю. Потом, конечно, операция. Разрезали, удалили гематому, а то, что три диска вылетело, не заметили. Я уехал в Америку ставить трюки, а у меня ноги отнимаются. Через два месяца вернулся в Алматы, нашел хорошего лекаря. А он мне: "У тебя позвоночная грыжа началась". Она и сейчас сказывается, когда оступаюсь, падаю жестко. Но ведь работаю как прежде. Надо просто не обращать на это внимания и держать себя в форме. В конце концов это твоя работа, в ней смысл твоей жизни.

- Вы же и в цирке выступаете?

- Конечно. Правда, на за­граничные гастроли не выезжаем: слишком сложно оформлять ветеринарные документы на лошадей. Потому-то и заняты так плотно на киносъемках. Правда, когда снимали с Бодровым "Монгола", пришлось вывозить в Китай своих лошадей. Там у них лошадки мелковаты, да и непригодны для съемок, всего боятся, их надо тренировать месяца три, чтобы добиться от них толку. Проще было вывезти к месту киносъемок своих лошадей.

- Из кинорежиссеров, с которыми вам пришлось иметь дело, кто оставил глубокий след в душе?

- Сергей Владимирович Бодров. Очень мудрый человек. И душевный. По духу он мне близок. Мы говорим с ним обо всем на свете. Он глобально воспринимает мир, и в общении с ним я чувствую, как у меня распахиваются горизонты. Ему интересен каждый человек. Он живет в Штатах, его дом в пустыне, где тишина и человек с глазу на глаз с мирозданием. Его дочь учится в Германии, мы с ней тоже общаемся, она художник-дизайнер.

- А с Бекмамбетовым у вас какие взаимоотношения?

- Чисто рабочие. Он человек сверхзагруженный и постоянно занят. Как и я.

- А кто в вашей  профессии является для вас образцом?

- Джеки Чан. Фантастический профессионал! Он работал в цирке акробатом, в театре, потом стал снимать кино. Он ставит супертрюки, смотреть их - наслаждение. Он нашел свою неповторимую дорогу в нашем деле. Его трюки как бы лишены усилий, хотя понимаешь, какой за ними стоит колоссальный труд. Там тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Вся жизнь его в этом.

- Самый драматичный эпизод в вашей жизни?

- Произошло это буквально месяц назад, в Болгарии. Мы потеряли китайского каскадера на съемках фильма "Неудержимые" режиссера Саймона Уэста, когда в одной лодке сидели каскадеры, дублировавшие Стетхама, Шварценеггера, Сталлоне и Джека Ри. Сцена погони. За ними гнались сначала по городу, потом на катерах по реке. Все это со стрельбой, взрывами. Мы с малазий­ским каскадером изображали на берегу мирных рыбаков с удочками, на которых из-за поворота реки мчатся катера, и в это время должен прогреметь четвертый взрыв. Раздался взрыв, потом второй, третий. Ждем четвертого, а вместо него крики: "Спасайтесь!"… Кинулись к изгибу реки и видим: катер с каскадерами напоролся на взрыв. То ли пиротехники что-то перепутали, то ли каскадеры чего-то недоглядели. Американскому каскадеру раздробило тазовые кости и переломало ноги, а китайского каскадера опрокинуло в воду и ударило по голове винтом моторной лодки. Когда его достали из воды, он был уже мертв. Американец, вопреки всему, остался жив. Его в больнице собирали по частям. Потом перевезли в Германию, вновь операция, причем удачная. Он хоть на костылях, но ходить уже может. Это оборотная сторона нашей профессии. Каждый год в мире погибает 4-5 каскадеров. У моего партнера-англичанина на глазах погибли три друга-каскадера: во время съемок их автомобиль врезался в дерево. Он продолжает трудиться, находя забвение в работе, но в выходные дни напивается почем зря, чтобы снять стресс и заглушить страх.

- А вы чем снимаете стресс?

- Я не пью вообще. И потом: у них психика слабее нашей. Мы сквозь такие трудности прошли, что нас уже вроде бы ничем не напугать. Чтобы отвлечься, снять перенапряг, читаю фантастику, книги по истории и провожу как можно больше времени с детьми.

- Чего вы хотите добиться в жизни?

- Хотел бы открыть конный театр. Создать большую базу для каскадеров, где можно было бы падать, гореть, джигитовать на лошадях. Опасность всегда манила человека, а на киноэкране без нее никак. Профессия каскадера необходима. Мы должны уметь ходить по лезвию бритвы и постоянно совершенствоваться в этом, стремясь свести степень риска до нуля. Чтобы не было травм. К этому я стремлюсь. Этому я хочу научить тех, кто рядом со мной, и тех, кто приходит нам на смену.

- Вопрос, быть может, не совсем уместный: вы счастливый человек?

- Да.

- Идти по лезвию ножа - это счастье?

- Счастье - заниматься любимым делом. Мне есть что вспомнить. У меня есть смысл в жизни. У меня есть близкие друзья. И семья.