Международный писательский форум, организованный в сентябре с.г. Казахским Пен-клубом, - событие специфическое, не для широкой аудитории, как и должно быть. Само оно важно участникам, а последствия — всем. На деле это была конференция, собравшая профессионалов литературного перевода и писателей, так или иначе имеющих отношение к ПЕН-клубу, и приглашенных авторов из-за рубежа.
Возвращаясь к форуму: запомнился акцент на переводы классики казахской литературы. При всем уважении, боюсь, что, если возобладает такой подход, то у мирового читателя сложится однобокое впечатление о состоянии дел у нас, причем не только с литературой. В пробеле, который должна бы занимать на полках современная казахстанская литература в переводах, они могут увидеть наш страх не только перед будущим, но и перед настоящим. Прошлое не сможет заполнить собой все жизненное пространство, как бы мы ни старались. С другой стороны, порадовала новость о том, что форум Пен-клуба в следующем году будет полностью посвящен современным «молодым» писателям - казахским, русским, русскоязычным и казахстанским.
Да, настоящее наше таково, что нам пока сложно определиться в терминологии. Дискурс непростой, опасный – подозреваю, что он снова упрется в русский язык.
В одной из научных статей, найденных мной в открытом доступе (она опубликована в 2017 году Санкт-Петербургским университетом), есть два определения. Одно из них - «русский мир», другое - «русофония». Причем термин «русофония» определяется как «внеполитическая сеть культурно-языковых, образовательных, информационных и других связей, поддерживаемых государственными и общественными инструментами во имя соблюдения прав человека в самой Российской Федерации и за её пределами, работающая на благо образа России и самодостаточности её соотечественников». Это описание, на мой взгляд, как раз больше подходит «русскому миру» и выглядит попыткой подвести платформу под необходимость контроля всего, что связано с русским языком внутри и за пределами России.
Но я хочу поставить вопрос по-другому: разве у России есть монополия на русский язык? Нет. Как нет и ответственности за русский язык.
Существует ли сегодня монополия Великобритании на язык английский? Выстраивает ли Индия свою внешнюю политику в отношении Британии с учетом возможного использования языкового повода для экспансии? Учитывая тот факт, что в Индии английский, являясь вспомогательным языком, на деле широко используется в общении.
Термин «русофония» берет свое начало во Франции, и «франкофония» - уже не только слово, обозначающее франкоговорящие страны, но и название международной организации, объединяющей эти страны, которые имеют разную степень связи с самой Францией. Дмитрий де Кошко, президент Координационного совета российских соотечественников во Франции и соучредитель Союза русофонов, в одном из интервью дает такое определение: понятие «русофония» выражает общее достояние многих людей, для которых русский язык наравне со своим родным языком является большим культурным достоянием и потенциалом на межнациональное, культурное и экономическое общение.
Русофония как возможность долговременного обособленного существования общества, вносящего вклад в развитие языка и имеющего самостоятельные учебные заведения с русским языком обучения, - подобное определение, возможно, могло бы описать положение дел в Казахстане.
Улучшит ли ситуацию смена сегодняшнего отношения к русскому языку в стране, если наш русский язык будет принадлежать нам?
Юрий Серебрянский
Об авторе. Юрий Серебрянский – казахстанский писатель польского происхождения, автор книг «Чёрная звезда» (совместно с Бахытжаном Момышулы), «Казахстанские сказки», «Пражаки» и других, лауреат российской Русской премии, редактор журнала польской диаспоры в Казахстане, почетный участник международной писательской резиденции IWP в университете штата Айова.
