Все чаще в Центрально-Азиатском регионе говорят о потенциальной угрозе терактов со стороны Исламского государства Ирака и Леванта. Недавнее задержание в Бишкеке группы террористов (в том числе казахов), причислявших себя к ИГИЛ, стало новым поводом для подобных разговоров. Что же представляет собой эта группировка и какова ее опасность для стран нашего региона? Своими размышлениями на этот счет с читателями Central Asia Monitor делится журналист, политолог и религиовед Максим Шевченко.

– Максим, в послед­нее время «кухонных» разговоров об ИГИЛ у нас все больше и больше, а вот реальной информации о нем практически нет. С чем же мы имеем дело?

– Как известно, ИГИЛ – это исламская организация, которая достаточно радикально трактует положения Корана, сунны. Вообще, в каждой политической, мировоззренческой или религиозной традиции есть умеренные и радикалы. Поэтому тут нет ничего необычного и эксклюзивного. Доведенные до отчаяния в ходе гражданской войны люди радикализовались. Война же была вызвана интернационалистическим вторжением стран Запада в Ирак и Сирию. Вместо того чтобы помочь внутреннему диалогу, они сделали ставку на уничтожение двух названных государств. Естественно, все это коснулось и простого населения.

Сирийские сунниты, которые составляют подавляющее большинство жителей этой страны, попали в очень тяжелую ситуацию – нищеты и экономического разорения. Получилось так, что в ходе либеральных реформ, которые в свое время затеяло правительство Асада, резко разбогатели города, населенные в основном алавитами и христианами, а село стало дико бедствовать. Ведь до этого и Ирак, и Сирия были, по сути, социалистическими государствами. А тут пришел рынок, который для одних означал свободу, а для других оказался хуже рабства. Это и создало экономические предпосылки для гражданской войны, в ходе которой, естественно, появились силы, которые стали использовать радикальные лозунги как фактор мобилизации бойцов. А поскольку это происходит не на Марсе, со всех концов мира люди, которые так или иначе внутренне согласны с этими лозунгами, стали стекаться в данный регион и присоединяться к ИГИЛ.

Так же было и в России в период с 1918-го по 1921-й. В страну, раздираемую гражданской войной, ехали люди со всего мира. И воевали в основном за радикалов – за красных, ибо подобный радикализм имеет интернациональный формат. Поэтому я убежден, что здесь речь идет не о неправильной трактовке ислама. Дело в другом – в гражданской войне, начавшейся в странах, которые были доведены до этого состояния безумия. Это радикальный ответ на действия Запада, и сегодня западным государствам некого винить в возникновении ИГИЛ, кроме как самих себя.

– Насколько жизнеспособны версии о том, что ИГИЛ – это проект спецслужб Запада, или России, или каких-то других стран?

– Я в это ни капельки не верю, это полная чушь. Конечно, спецслужбы всех стран мира взаимодействуют со всеми – в этом суть их работы. То есть какие-то контакты всегда были. Тем более что среди руководителей Исламского государства, особенно его боевых структур, достаточно много людей из Ирака, которые когда-то входили в военные подразделения Саддама Хусейна. Не исключаю, что многие из них даже знают русский язык, поскольку учились в СССР.

Между прочим, в Афганистане такая же ситуа­ция. Военное руководство «Талибана» – это бывшие хальфиты, говорящие по-русски. А военную структуру «Талибана» создал бывший начальник генерального штаба афганской армии Шахнаваз Танай. Здесь мы наблюдаем некий союз военных спецов из предыдущей эпохи с радикальными моджахедами, которые поставили задачу радикально-революционного дискурса.

Это абсолютный аналог Красной армии образца 1918 года. Она тоже начала складываться из союза военных спецов (бывших офицеров, генералов) с радикальными большевиками и радикальными анархистами – левыми эсерами. Так же, как и красные воевали с бывшими социалистами (поскольку белые – никакие не монархисты, а социалисты: правые эсеры, меньшевики), так и ИГИЛ воюет с мусульманами. Ведь в числе главных их врагов – салафитские группировки «Джабхат-ан-Нусра» («Фронт ан-Нусра»), «Фронт освобождения аш-Шам» и другие. Не секрет, что салафиты не признают Исламское государство и считают халифа самозванцем. То есть идет война всех против всех, как и в России в 1918 году, когда красные воевали с анархистами, анархисты – с белыми, белые – с петлюровцами, петлюровцы – с красными… И как воевали друг с другом, так и заключали союзы.

– Как бы вы прокомментировали явное вмешательство в войну Турции?

– Анкара явно в войну не вошла и больше имитирует участие в ней, потому что нефть, которую добывает ИГИЛ, может продаваться только через Иран (вряд ли, но допускаю) и Турцию (очень велика вероятность). Поэтому я считаю, что Турция будет имитировать участие в боевых действиях. Де-факто ИГИЛ направляет свои удары против курдов, а радикальные курдские партии – противники турецкого государства. И война между ИГИЛ и курдами выгодна туркам.

Второй удар ИГИЛ направлен в сторону Саудовской Аравии, ибо какой ты халиф, если не контролируешь Мекку и Медину? Условно говоря, пацан сказал «А», пацан должен сказать «Б». Назвался халифом – иди завоевывай Хиджаз, забирай Саудию. Тоже не самый плохой вариант для Турции, прямо скажем. Турки поддерживают везде «Братьев-мусульман», а саудовцы приложили огромные усилия, в том числе финансовые, для уничтожения руководства этой группировки, в том числе физического, например, в Египте.

– Как бы вы оценили угрозу со стороны ИГИЛ для стран Центральной Азии? В Бишкеке вот недавно был звоночек…

– Я не считаю, что десяток людей – это угроза для таких мощных государств, как Казахстан, с его крепкой политической системой, с таким общенациональным лидером, каким является Елбасы – Нурсултан Абишевич. Полагаю, это мелкая угроза, сильно раздутая некими спецслужбами для придания значимости себе и своей работе. Я не думаю, что казахское общество может быть подвержено пропаганде ИГИЛ – это касается даже казахов, уйгуров, узбеков и представителей других этносов, исповедующих ислам.

Хотелось бы, чтобы спецслужбы боролись против реальных террористов, а не хватали каких-то верующих людей, прессовали их, а потом отчитывались за них как за террористов.

Халифу рано или поздно придется со всеми договариваться. Я не думаю, что он выйдет за рамки Шама – Сирии, Ирака и т.д. По крайней мере, на карте Халифата, которую ИГИЛ распространяет, Казахстана нет. Не стоит преувеличивать влияние этой группировки непосредственно вне театра боевых действий. И даже в Ираке и Сирии у нее не так все здорово, как она рапортует. Там идут тяжелые затяжные бои, и больших побед у ИГИЛ давненько нет.

– Как Россия оценивает угрозу со стороны Исламского государства и могут ли быть какие-то союзнические отношения между ИГИЛ и радикальными группировками в РФ? 

– Относительно того, как официальная Москва оценивает угрозу, нужно звонить в ФСБ. Я могу высказаться лишь как независимый эксперт. У разных группировок – разные задачи. Еще раз повторю, что салафиты – враги ИГИЛ. Например, террористическая группировка «Имарат Кавказ» (классические салафиты), действующая на Кавказе, выступает против ИГИЛ, они ненавидят друг друга. Не поддерживают Исламское государство и «Братья-мусульмане».

То есть внутри ислама отношение к ИГИЛ противоречивое. Даже из числа тех, кто традиционно находится в исламской оппозиции, мало кто его поддерживает.